Ничейная земля – 1. Возвращение в Яму - Илья Бушмин

«Это». Очевидно, Халилов так назвал труп. Иначе бы Катя здесь просто не оказалась.

Она вошла в заваленный помоями двор. Кто-то из соседей решил использовать пустующее пространство, чтобы выбрасывать сюда мусор. И даже не в черных пластиковых мешках для мусора. А как есть – прямо из ведра. Осторожно ступая по узкой дорожке, проложенной какими-то пионерами посреди стихийной свалки, Катя шагнула к старой и наполовину сгнившей входной двери. Она была выбита. Внутри Катю встретили облезлые грязные стены и характерный запах, который трудно с чем-то спутать.

Комната, заляпанные окна которой вели на улицу. Здесь уже работали двое криминалистов в полиэтиленовых одноразовых комбинезонах. Один расчехлял сумку со своим оборудованием, второй фотографировал что-то не полу. Халилов бросил ему:

– Комитет прибыл.

Криминалист кивнул Катя и посторонился, опуская фотокамеру. Увидев то, что находилось на полу, Катя невольно ахнула:

– Господи…

…Поляков любил солнце и жару. Когда от пекла днем спасает только кондиционер, а вечером на город опускается долгожданная прохлада – и тогда можно взять бутылочку ледяного пива и присесть где-нибудь на лавочке, чтобы просто насладиться моментом.

Но в этом году лето выдалось паршивым. С первых чисел июня над городом нависли тучи, дул зябкий ветер и постоянно моросил дождь, то ослабевая, то разряжаясь с новой силой. Прогноз погоды на ближайшие недели не предвещал никаких изменений.

Когда машина свернула в Яму и поползла по узким улочкам, едва проходимым из-за потоков грязи, Поляков невольно поежился. Водитель матерился сквозь зубы:

– Нах… машину мыл, е-мое. Грязь, грязь, грязь… Все остальное – что, отменили уже?

Поляков промолчал, хотя он и сам задавался иногда подобным вопросом.

В сером пространстве за окном всплывали редкие прохожие. Мужчины и женщины, пожилые или средних лет, все они были неухоженными, недружелюбными. Все смотрели волком на ползущий по грязи и рыхлым ухабам автомобиль с полицейской символикой.

Серый мир. Серое небо. Серые люди. Кто запихнул его, Полякова, в это место?

Рядом с Поляковым сидел молодой ППСник. Он нервно ерзал на сиденье.

– Ментов они тут не очень любят, судя по всему.

Поляков мрачно усмехнулся.

– Некоторые думают, что самое непригодное для проживания человека место – это бездушные, так сказать, бетонные коробки. Трущобы каменных джунглей. Но знаешь, что? Эти люди никогда не бывали в Яме. Любые трущобы – детский сад по сравнению с нашей Ямой.

Молодой ППСник поежился.

– Вы это… в Яме часто бывали?

Поляков пожал плечами.

– Доводилось.

– Я пару лет назад, еще до учебки, первый раз тут оказался, – ППСник говорил, чтобы заполнить пустоту. Чтобы не думать, где они. – Девушка у меня рядом с Ямой жила. Окна прям сюда выходят. Я пока ждал ее… Стою, а где-то в Яме толпа идет. С палками. И с факелом… С факелом, представляете?

Поляков улыбнулся.

– Перепугался?

– Не без этого, – признался парнишка. – Блин, сюда даже таксисты после семи не приезжают. Не то что в Яму, даже в соседние районы стараются после темноты не показываться.

Поляков не ответил, снова отвернувшись к окну. Яма. Черт побери, какое точное название для этого места.

– Тысячи домов на улицах, которых даже нет на карте, – сказал он. – Сколько человек живет здесь, никто даже не знает. У многих нет паспортов и вообще каких-либо документов. Это отдельный мир. Который старается не соприкасаться с нашим… Идеальное место для тех, кто не хочет, чтобы их когда-нибудь нашли.

…В комнате заброшенного дома в сердце Ямы, хозяин которого последние пять лет находился в колонии общего режима по обвинению в убийстве, находились скелеты трех молодых женщин.

– Все три жертвы – определенно молодые женщины, как можно судить хотя бы по их одежде, – медленно, неторопливо говорил судмедэксперт. Он знал, что Катя делает наброски его первоначальных выводов для протокола. – Ну и убиты, как понимаешь, в разное время. То есть, их совсем не одновременно сюда привезли, Катюш.

Она хмуро кивнула.

– Да. Повезло мне с дежурством сегодня.

Убранство комнаты представляло собой старый, примерно 40—50-х годов прошлого века, шифоньер на изогнутых ножках, два разломанных кем-то ветхих и гнилых кресла, а также трюмо с зеркалом в простенке между окнами. Зеркало было разбито, а одна из ножек трюмо сломана, из-за чего оно покосилось, и лишь оконная рама не давала трюмо рухнуть на скрипучий старый пол.

То, что осталось от первой жертвы, находилось у стены, в дальнем от двери углу. Тело уже превратилось в разваливающийся на глазах скелет, указывая, что с момента убийства прошел солидный срок. Провалы вместо глаз, один из которых был прикрыт жидкой прядью каштановых волос. На убитой были разорванная кофточка и спущенные до лодыжек джинсы, открывающие темную высохшую плоть. Вокруг иссохшей шеи скелета был обвит ремешок от сумочки.

Скелет второй женщины, брюнетки, лежал на боку у противоположной стены. Одна рука неестественно вывернута. Убитая была в сарафане. Подол задран, оголяя тазовые и бедренные кости. На ней были туфли со шпильками. За одну из шпилек зацепился кусочек черной кружевной ткани. Трусики несчастной.

Катя не была экспертом-патологоанатомом, но она сразу сообразила, что второй труп более свежий. На потемневших костях кое-где встречались частично сохранившиеся мумифицировавшиеся ткани.

Третье тело находилось в центре комнаты. Девушка – то, что от нее осталось – лежала на спине, раскинув руки. Черные коротко стриженные волосы. Отсутствующими глазами она смотрела в потолок. На ней было шерстяное платье, задранное до груди.

– А по срокам? – спросила Катя. – Ну, предварительно хотя бы?

Патологоанатом вздохнул и выпрямился, гадая, с чего начать.

– Чем больше времени проходит с момента смерти, тем больше замедляется процесс трупных изменений. Ранние трупные явления – охлаждение, окоченение, появление трупных пятен – начинаются через несколько часов после наступления смерти. Но уже через несколько суток они исчезают, уступая место аутолизу.

– Самопереваривание тканей, – кивнула Катя.

– Угу. Потом начинаются поздние трупные явления и консервирующие процессы. Каждая новая стадия продолжается в разы больше времени, чем предыдущая. Если труп погребен, то ткани и органы приобретают вид однородной грязно-серой массы через год-полтора. На поверхности земли, при благоприятных условиях, это дело длится месяца полтора-два, после чего мягкие ткани трупа разрушаются.

Патологоанатом указал на скелет в центре комнаты.

– Смело могу сказать, что это жертва номер три. Здесь сухой воздух, неплохая вентиляция – чувствуешь, сквозит их всех щелей?

– Что, кости ноют? – догадалась Катя.

Медик уныло кивнул. Сквозняки всегда доканывали его, Катя это хорошо помнила.

– У жертвы номер три наступила полная мумификация, средние сроки этого процесса при таких условиях ограничены в пределах от полугода до 12 месяцев. Но полгода назад была зима. Центрального отопления я здесь не наблюдаю, как и везде в частном секторе оно здесь печное, правильно? А дом-то заброшен. Представляешь, что в этих стенах зимой творится?

– Морозилка.

– Вот именно. Так что к этому времени труп наверняка частично мумифицировался. Я бы сказал, предварительно, конечно, что третья жертва скончалась ориентировочно около года назад. Может быть, чуть меньше.

– Прошлым летом, – прикинула Катя. – А что с остальными?

Патологоанатом указал на скелет брюнетки в сарафане и шагнул к нему, водя вокруг нее шариковой ручкой, как указкой.

– Познакомьтесь с жертвой номер два. Как видишь, мягкие ткани и связки разрушены полностью, начался процесс окончательного распада трупа на кости. Уже исчезают связки и хрящи. Грудь и живот запавшие, нижняя челюсть уже практически отделена от черепа. Процесс скелетирования начался в области головы и конечностей. Скоро останутся только кости…

– Срок, – напомнила Катя.

Медик почесал затылок.

– Нужно провести обследование костей, потому что на определенном этапе начинается ярко выраженное высыхание костей скелета. Их масса снижается, повышается их пористость и хрупкость. Для всех этих значений у нас есть таблицы. Поэтому после детального обследования я смогу назвать более точный срок или подтвердить предварительный. Но пока могу сказать, что перед нами скелет молодой женщины, которая скончалась ориентировочно полтора-два года назад. Повторяю, Катюш, это предварительно.

– Само собой. – Катя взглянула на третий скелет. – А здесь у нас старожил?

– Вроде того. Скелет начал распадаться на отдельные кости, так как весь связочный аппарат разрушен. Учитывая предварительные сроки смерти жертв номер два и три, я могу пока только предположить, что первая жертва оказалась здесь в срок от трех до пяти-шести лет назад.